Николай I хотел даже закрыть университеты и театры, но не успел.
Любопытный пост, посвященный историческим аналогиям опубликовал в ФБ журналист Павел Пряников:
«В 1848 году по Европе прокатились «цветные революции». Царь Николай I к тому времени разгромил в России всю оппозицию, но всё равно решил перестраховаться и начал погром немногочисленной интеллигенции «для профилактики». Знаменитый историк Сергей Соловьёв в те дни сделал верный прогноз: «Нам, русским учёным, достанется за эту европейскую революцию».
В первую очередь была резко усилена цензура. В марте 1848 года власти обратили внимание редакторов столичных газет и надзирающих за ними цензоров на «предосудительный дух многих статей» и предупредили об ответственности за «всякое дурное направление статей журналов, хотя бы оно выражалось в косвенных намёках». В своём дневнике цензор Александр Никитенко писал: «Наука бледнеет и прячется. Невежество возводится в систему. Теперь в моде патриотизм, отвергающий всё европейское, не исключая науки и искусства, и уверяющий, что Россия столь благословенна Богом, что проживёт без науки и искусства. Люди верят, что все неурядицы на Западе произошли от того, что есть на свете физика, химия, астрономия, поэзия, живопись».
Власти начали ограничение ввоза иностранных книг, университетам запретили выписывать иностранные журналы и газеты, а в 1849 году даже всерьёз обсуждалась идея о закрытии всех университетов как рассадников вредных и опасных идей.
Литератор Михаил Лонгинов описывал это мрачное 7-летие заката эпохи Николая I: «Громы грянули над литературой и просвещением в конце февраля 1848 года. Журналистика сделалась делом опасным и в высшей степени затруднительным. Надо было взвешивать каждое слово, говоря даже о травосеянии или коннозаводстве, потому что во всём предполагалась личность или тайная цель. Слово «прогресс» было строго воспрещено, а «вольный дух» признан за преступление даже на кухне. Уныние овладело всей пишущей братией».
Когда писатели, журналисты и учёные были «приведены к порядку», власть начала громить театры. Одним из первых под удар попал драматург Александр Островский, чья пьеса «Свои люди — сочтёмся» была запрещена лично императором. Николай I подумывал вообще запретить театры, оставив только балет и оперу (и те под пристальным взором цензуры). Но не успел — в 1855 году он скончался, и эпоха патриотического мракобесия подошла к концу…».
